"Ничего, я споткнулся о камень, это к завтрому все заживет." (с)
Дай, Джим, на счастье лапу мне,
Такую лапу не видал я сроду.
Давай с тобой полаем при луне
На тихую, бесшумную погоду.
Дай, Джим, на счастье лапу мне.
Пожалуйста, голубчик, не лижись,
Пойми со мной хоть самое простое.
Ведь ты не знаешь, что такое жизнь
Не знаешь ты, что жизнь на свете стоит.
Хозяин твой и мил и знаменит,
И у него гостей бывает в доме много,
И каждый, улыбаясь, норовит
Тебя по шерсти бархатной потрогать.
Ты по-собачьи дьявольски красив,
С такою милою доверчивой прияцей.
И, никого ни капли не спросив,
Как пьяный друг, ты лезешь целоваться
Мой милый Джим, среди твоих гостей
Так много всяких и не всяких было.
Но та, что всех безмолвней и грустней
Сюда случайно вдруг не заходила?
Она придет, даю тебе поруку
И без меня в ее уставясь взгляд,
<1925>
Не правда ли, часто что-то давно понятное и знакомое, вдруг предстает пред нами в новом, невиданном доселе образе? Как часто нам стоит лишь немного задуматься, и что-то непонятное становится вполне объяснимым?! Сколько раз вы читали стихотворение Сергея Есенина «Собаке Качалова»? Скорее всего, не один раз, но, наверное, находясь под общим впечатлением созданных гением строф, вы никогда не задавались вопросом: о ком грустит Есенин, о ком его мысли, которыми он делится с любимым Джимом?
В своей исследовательской работе я попробовала раскрыть тайну образа, который, не нарушая общей структуры есенинского стихотворения « Собаке Качалова», делает его удивительно трогательным и человечным.Другими словами, я попыталась выяснить, был ли прототип у той, что «всех безмолвней и грустней», почему вспоминая о ней, поэт испытывает щемящее чувство вины. Вспомним заключительные строки стихотворения: «Ты за меня лизни ей нежно руку за все в чем был и не был виноват.»
Я взялась за эту тему, потому что она помогает развивать логическое мышление, а становясь настоящим первооткрывателем еще не изведанных историками-есеининоведами или просто любителями, глубин личной жизни поэта С. Есенина. Поэты- люди очень неординарные и в большинстве своем в любви непостоянные. Но через призму характеров их возлюбленных, их особенностей можно разгадать некоторые черты характера самих поэтов.Не правда ли, это интересно узнавать о жизни любимого поэта то, о чем никто еще не догадался?!
Первым шагом исследования будет изучение истории создания стихотворения « Собаке Качалова».
Литературоведческая справка:
Артист московского Художественного театра В. И. Качалов, вспоминая первую встречу с Есениным, состоявшуюся весной 1925 года, пишет: « Часам к двенадцати ночи я отыграл спектакль, прихожу домой... Небольшая компания моих друзей и Есенин сидят у меня... Поднимаюсь по лестнице и слышу радостный лай Джима, той самой собаки, которой Есенин потом посвятил стихи. Тогда Джиму было всего четыре месяца. Я вошел, увидел Есенина и Джима - они уже познакомились и сидели на диване, вплотную прижавшись друг к другу. Есенин одною рукой обнял Джима за шею, а другой держал его лапу и хриплым баском приговаривал: "Что за лапа, я сроду не видал такой".
Джим радостно взвизгивал, стремительно высовывал голову из подмышки Есенина и лизал его лицо; когда Есенин читал стихи, Джим внимательно смотрел ему в рот. Перед уходом Есенин долго жал ему лапу: «Ах ты, черт, трудно с тобой расстаться. Я ему сегодня же напишу стихи».
Из словаря:
Качалов (настоящая фамилия Шверубович) Василий Иванович (1875-1948гг) советский актер, народный артист СССР. На сцене с 1896 года, с1900 года во МХАТе. Актер высокой интеллектуальной культуры, огромного обаяния. Качалов был исполнителем ряда ролей в пьесах Чехова, М. Горького, где играл ведущие роли. Создал выдающиеся образы в произведениях: у Шекспира (Гамлет - «Гамлет»), у А.С. Грибоедова (Чацкий - «Горе от ума»), у Ф.М. Достоевского (Иван Карамазов - «Братья Карамазовы»), у Л.Н. Толстого (автор - «Воскресение»).
Советский энциклопедический словарь. Издание четвертое. Москва «Советская энциклопедия» 1988г.
К немалому удивлению хозяина Джима, поэт сдержал слово. Качалов вспоминает: «Прихожу как-то домой вскоре после первого моего знакомства с Есениным. Мои домашние рассказывают, что без меня заходили Есенин Пильняк и еще кто-то, кажется Тихонов. У Есенина на голове был цилиндр, и он объяснил, что цилиндр надел для парада, что он пришел к Джиму с визитом и со специально ему написанными стихами, но так как акт вручения стихов Джиму требует присутствия хозяина, то он придет в другой раз» (« Воспоминания» стр.417-420).
Качалов вспоминал об одном визите к нему в гостиницу, произошедшем во время бакинских гастролей МХАТА в мае 1925 года: «Приходит молодая, миловидная смуглая девушка и спрашивает: «Вы Качалов?» - «Качалов», - отвечаю. «Один приехали?» - «Нет, с театром». - «А больше никого не привезли?» Недоумеваю: «Жена, - говорю, - со мной, товарищи.» - « А Джима нет с вами?» - почти воскликнула. «Нет, - говорю, - Джим в Москве остался». - «А-яй, как будет убит Есенин, он здесь в больнице уже две недели, все бредит Джимом и говорит докторам: « Вы не знаете, что это за собака! Если Качалов привезет Джима сюда, я буду моментально здоров. Пожму ему лапу - и буду здоров, буду с ним купаться в море.» Девушка передала записку и отошла от меня явно огорченная: «Ну что ж, как-нибудь подготовлю Есенина, чтобы не рассчитывал на Джима». Как выяснилось потом, это была та самая Шаганэ, персиянка».
В записке я прочитал: «Дорогой Василий Иванович. Я здесь. Здесь и напечатал стихотворение Джиму (стихотворение было напечатано в газете «Бакинский рабочий» в 1925 году №77, 7апреля). В воскресенье выйду из больницы (болен легкими). Очень бы хотелось бы увидеть Вас за 57-летним армянским. А? Жму Ваши руки. С. Есенин».
Но известный есениновед Илья Шнейдер в своей книге «Встречи с Есениным», выпущенной в 1974 году издательством «Советская Россия», пишет:
«Это безусловная ошибка: Шаганэ Нерсесовна Тальян познакомилась с Есениным зимой 1924 года в Батуми. В Баку во время пребывания гам Есенина она не была, что подтверждается ее собственными воспоминаниями, в которых она говорит: «В концеянваря 1925 года Сергей Есенин уехал из Батума, и с тех пор мы не встречались с ним».
Как бы то ни было, привязанность Есенина к Джиму на самом деле была заметна и приятна всем троим: Есенину, Качалову и «милому» Джиму.
Литературоведческая справка:
Сергей Александрович познакомился в Батуми с молодой армянкой по имени Шаганэ. Это была на редкость интересная, культурная учительница местной армянской школы, прекрасно владевшая русским языком. «Внешнее сходство с любимой девушкой и ее певучее имя вызвали у Есенина большое чувство нежности к Шаганэ» (так вспоминает Л. И. Повицкий).
Шаганэ Нерсесовна Тертерян (Тальян) - армянская учительница, ставшая прототипом романтического женского образа, украсившего поэтический цикл « Персидские мотивы», который был создан поэтом во время трех поездок в Грузию и Азербайджан (в Персию, как говорил Есенин в 1924-1925гг.).
В одном из стихотворений, посвященных ей, неожиданно появляется другой женский образ, который сравнивается поэтом с прекрасной Шаганэ.
Шаганэ ты моя, Шаганэ!
Про волнистую рожь при луне.
Шаганэ ты моя, Шаганэ.
Потому, что я с севера, что ли,
Что луна там огромней в сто раз,
Как бы ни был красив Шираз,
Он не лучше рязанских раздолий
Потому, что я с севера, что ли.
Я готов рассказать тебе поле,
Эти волосы взял я у ржи,
Если хочешь, на палец вяжи-
Я нисколько не чувствую боли.
Я готов рассказать тебе поле.
Про волнистую рожь при луне,
По кудрям ты моим догадайся.
Дорогая, шути, улыбайся,
Не буди только память во мне
Про волнистую рожь при луне.
Шаганэ ты моя, Шаганэ!
Там на севере девушка тоже,
На тебя она страшно похожа,
Может думает обо мне...
Шаганэ ты моя, Шаганэ.
Газета «Бакинский рабочий» 1925г.
Обратим внимание на последнее четверостишье. «На тебя она страшно похожа». Кого напоминала Есенину красавица-армянка? Не имеет ли образ девушки, «страшно похожей» на Шаганэ, связь с загадочным женским образом, грустно озарившим стихотворение «Собаке Качалова»? Не о той ли, «что всех безмолвней и грустней», вспоминает поэт и в другом стихотворении цикла « Персидские мотивы» - «никогда я не был на Босфоре...»
Никогда я не был на Босфоре,
Ты меня не спрашивай о нем.
Я в твоих глазах увидел море,
Полыхающее голубым огнем.
Не ходил в Багдад я с караваном,
Не возил я шелк туда и хну.
Наклонись своим красивым станом,
На коленях дай мне отдохнуть.
Или снова, сколько не проси я,
Для тебя навеки дела нет,
Что в далеком имени-Россия-
Я известный, признанный поэт.
У меня в душе звенит тальянка,
При луне собачий слышу лай.
Разве ты не хочешь, персиянка,
Увидать далекий синий край?
Я сюда приехал не от скуки-
Ты меня, незримая, звала.
И меня твои лебяжьи руки
Обвивали, словно два крыла.
Я давно ищу в судьбе покоя,
И хоть прошлой жизни не кляну,
Расскажи мне что-нибудь такое
Про твою веселую страну.
Заглуши в душе тоску тальянки,
Напои дыханьем свежих чар,
Чтобы я о дальней северянке
Не вздыхал, не думал, не скучал.
И хотя я не был на Босфоре-
Я тебе придумаю о нем.
Все равно - глаза твои. как море,
Голубым колышутся огнем.
1924г.
Продолжая поиск, изучим письма Есенина, написанные в период создания «Персидских мотивов». Может быть, они прольют свет на загадку и помогут выяснить, о ком «думал» и «скучал» поэт, и в чьих голубых глазах поэт « увидел море, полыхающее голубым огнем»?
Большинство писем, написанных во время пребывания Есенина на Кавказе, адресовано Галине Артуровне Бениславской. Изучение мемуарной литературы, связанной с жизнью и творчеством поэта, позволяет установить, что Г.А. Бениславская (1897-1926гг) - журналистка, которая несколько лет, вплоть до своей смерти, работала в московской газете «Беднота».
Литературоведческая справка:
Галина Артуровна Бениславская была дочерью французского студента и грузинки. Родители вскоре после рождения девочки расстались, мать заболела психически, и девочку удочерили родственники, семья врачей Бениславских, живших в латвийском городе Резекне. Галина Бениславская училась в женской Преображенской гимназии в Петербурге и окончила ее с золотой медалью в 1917 году.
Матвей Ройзман вспоминал: « Бениславская была членом РКП(б), училась в Харьковском университете на факультете естественных наук, была начитанной, разбиралась в литературе, в поэзии. Когда белогвардейские армии пришли на Украину, перерезав дороги из Харькова, Галя решила перейти линию фронта и добраться до Советов. Наверное, в этом решении свою роль сыграли вести о том, что белогвардейцы зверски пытают коммунистов и расправляются с ними. С большими мытарствами, задержками она, наконец, достигает красноармейской части, где ее арестовывают, подозревая, что она белогвардейская шпионка, каких, кстати, в те времена было немало. Подруга Бениславской Яна Козловская, которая в двадцатых годах жила в Москве, говорила, что ее отец, старый большевик, принял участие в судьбе Гали: она была освобождена, уехала в Москву и поступила работать секретарем в ВЧК, а потом перешла на ту же должность в редакцию газеты "Беднота». Эта двадцатитрехлетняя девушка за свою короткую жизнь перенесла столько, сколько другая женщина не переживет за весь свой век. Она в полном смысле слова любила Есенина больше своей жизни, восторгалась его стихами, но, когда считала нужным, искренно их критиковала, и Сергей прислушивался к ее мнению».
Бениславская очень любила поэзию, особенно Блока, часто бывала в литературном кафе «Стойло Пегаса», в котором в начале двадцатых годов собирались лучшие поэты Москвы читать свои стихи, спорить, дискутировать, оглашать поэтические манифесты. На одном из вечеров в 1916 году Бениславская впервые увидела Есенина, услышала, как вдохновенно он читает свои стихи (так пишет И. Данченко в своей книге «Любовь и смерть Сергея Есенина»).
Вот как сама Бениславская вспоминает эту встречу; «Слегка откинув голову и стан, начинает читать:
Плюйся, ветер, охапками листьев,
-Я такой же, как ты, хулиган.
Он весь стихия, озорная, непокорная, безудержная стихия, не только в стихах, а в каждом движении, отражающем движение стиха. Гибкий, буйный, как ветер, ветру бы у Есенина призанять удали. Где он, где его стихи и где его буйная удаль - разве можно отделить?! Все это слилось в безудержную стремительность, и захватывают, пожалуй, не так стихи, как эта стихийность. Потом он читал «Трубит, трубит погибельный рог!...» Что случилось после его чтения, трудно передать. Все вдруг повскакивали с мест и бросились к эстраде, к нему. Ему не только кричали, его молили: «Прочитайте еще что-нибудь»... Опомнившись, я увидела, что я тоже у самой эстрады. Как я там очутилась, не знаю и не помню. Очевидно, этим ветром подхватило и закрутило и меня.
В Политехническом музее объявлен конкурс поэтов... Наивность наша в отношении Есенина не знала пределов. За кого же нам голосовать? Робко решаем - за Есенина, смущены, потому что не понимаем - наглость это с нашей стороны или мы действительно правы в нашем убеждении, что Есенин первый поэт России. Но все равно голосовать будем за него. И вдруг - разочарование! Участвует какая-то мелюзга, а Есенин даже не прошел. Скучно и неинтересно стало. Вдруг поворачиваю голову налево к входу и...внизу у самых дверей виднеется золотая голова! Я вскочила с места и на весь зал вскрикнула: «Есенин пришел!» Сразу суматоха и переполох. Начался вой: « Есенина, Есенина, Есенина!» Часть публики шокирована. Ко мне с насмешкой кто-то обратился: « Что, вам про луну хочется послушать?» Огрызнулась только и продолжала с другими вызывать Есенина. Есенина на руках втащили и поставили на стол - не читать невозможно было, все равно не отпустили бы. Прочел он немного, в конкурсе не участвовал, выступал вне конкурса, но было ясно, что ему и незачем участвовать, ясно, что он, именно он - первый».
Увлекалась поэзией Есенина и Шаганэ Тертерян (Тальян). Известно, что поэт часто читал ей новые произведения, говорил с ней о достоинствах персидских поэтов, брал из ее домашней библиотеки книги (например, «Армянскую антологию» в переводе В. Брюсова), а расставаясь, подарил ей свой поэтических сборник « Москва кабацкая» (1924г)., сопроводив дарственной надписью: «Дорогая моя Шаганэ. Вы приятны и милы мне. С. Есенин». Отголоски всего этого можно найти в «Персидских мотивах», посвященных Шаганэ.
Свет вечерний шафранного края,
Тихо розы бегут по полям.
Спой мне песню, моя дорогая,
Ту, которую пел Хаям.
Тихо розы бегут по полям.
Лунным светом Шираз осиянен,
Кружит звезд мотыльковый рой.
Мне не нравится, что персияне
Держат женщин и дев под чадрой.
Лунным светом Шираз осиянен.
Иль они от тепла застыли,
Закрывая телесную медь?
Или чтобы их больше любили,
Не желают лицом загореть,
Закрывая телесную медь?
Дорогая, с чадрой не дружись,
Заучи эту заповедь вкратце,
Ведь и так коротка наша жизнь,
Мало счастьем дано любоваться.
Заучи эту заповедь вкратце.
Даже все некрасивое в роке
Осеняет своя благодать.
Потому и прекрасные щеки
Перед миром грешно закрывать,
Коль дала их природа мать.
Тихо розы бегут по полям.
Сердцу снится страна другая.
Я спою тебе сам, дорогая,
То, что сроду не пел Хаям...
Тихо розы бегут по полям.
Сохранились также записи воспоминаний современников о первом знакомстве Галины Бениславской и Есенина. Так эти события описывает М. Райзман в книге «Все, что я помню о Есенине».
« Ночью 10 июня 1921 г. мы весело клеили в темной Москве листовки о «Всеобщей мобилизации». Нам помогала знакомая Есенина Аня Назарова и Галя Бениславская.
Галя сыграла большую благородную роль в жизни Сергея. Когда он знакомил меня с ней, сказал:
" Относись к ней лучше, чем ко мне! - Хорошо, Сережа! Будет сделано! Есенин, довольный, прищурил правый глаз, а Бениславская смутилась. Она была на два года моложе его, но выглядела совсем девочкой, в которой, когда она с задором спорила или азартно смеялась, проглядывало что-то мальчишеское. Она была похожа на грузинку. Галя отличалась своеобразной красотой, привлекательностью. Галя причесывала короткие волосы на прямой пробор, как юноша, носила скромное платье с длинными рукавами и, беседуя, любила засовывать в облага руки. В присутствии Сергея, которого очень любила, Галя расцветала, на щеках появлялся нежный румянец, движения становились легкими. Ее глаза, попадая в солнечные лучи, загорались как два изумруда. Об этом знали. Шутя, говорили, что она из породы кошек. Галя не отвечала, застенчиво улыбаясь. Она ходила, переставляя ноги по прямой линии и поднимая колени чуточку выше, чем требовалось. Будто ехала на велосипеде, что первый заметил наблюдательный Есенин. Об этом тоже знали. Кое-кто за глаза называл ее есенинской велосипедисткой».
Мне кажется, что между Шаганэ и Бениславской было не только внешнее, но и духовное сходство.
«С тех пор пошли длинной вереницей бесконечные радостные встречи» - вспоминала Бениславская - «Я жила вечерами - от одного до другого. Стихи его (Есенина) захватывали меня не меньше, чем он сам. Поэтому каждый литературный вечер был двойной радостью: стихи и он».
Конечно, женитьба Сергея на Айседоре Дункан, его отъезд за границу были тяжелым ударом для Гали. Живущая в холодной, «пайковой» столице одна, без родителей, без родных, она лечилась в клинике от своих нервных болезней. С трепетом ждала приезда Есенина. Я встречал ее иногда на улице, она всегда ходила с подругами, и первый ее вопрос был:
Не знаете, когда вернется Сергей Александрович?»
О том, что после приезда Есенина из заграницы, пережила Бениславская, можно прочитать в ее дневнике, в книге А.Г.Самусевича «Венок Есенину». Вот несколько выдержек из ее воспоминаний: «...После заграницы Сергей Александрович почувствовал в моем отношении к нему что-то такое, чего не было в отношении друзей, что для меня есть ценности выше моего собственного благополучия. Помню, осенней ночью шли мы по Тверской к Александровскому вокзалу. Т.К. Есенин тянул нас в ночную чайную, то, естественно, разговор зашел о его болезни (Есенин и Вержбитский шли впереди). Это был период, когда Есенин был на краю, когда он иногда сам говорил, что теперь уже ничего не поможет, и когда он тут же просил помочь выкарабкаться из этого состояния и помочь кончить с Дункан...
О том, какую роль сыграла Бениславская в разрыве отношений между Есениным и Дункан, писал И. Шнайдер:
«Я послал телеграмму об отмене спектаклей. Телеграфировал в Москву, в школу, что находимся в Ялте. Такую же телеграмму отправил от Айседоры Есенину.
На другой день вечером после ужина возвращались промокшие в гостиницу, В холле портье подал мне две телеграммы. Одна была адресована Дункан. Я вскрывал ее почту. Вскрыл:
«Писем, телеграмм Есенину больше не шлите. Он со мной, К вам не вернется никогда. Галина Бениславская».
Что за телеграмма? - спросила Айседора.
Из школы.
Почему две?
Посланы одна за другой.
Утром Ирма уговорила меня сказать Айседоре о странной телеграмме не известной никому из нас Бсниславской. Айседора была ранена телеграммой, но сделала вид, будто не приняла ее всерьез. Я сказал ей, что уже телеграфировал в Москву моему заместителю и просил выяснить, известно ли Сергею содержание неожиданной телеграммы.
Днем мы вышли с Айседорой на набережную Ялты.
Я чувствовал, что Айседора всячески хочет отвлечься от мучившей ее жестокой телеграммы. Но это не получалось, и вскоре мы повернули к гостинице.
Как вы думаете, - спросила она, - может быть уже ответ на вашу телеграмму?
К вечеру будет...
Заговорили о другом...
А вы уверены, что это так? - вдруг спросила Айседора, прервав отвлеченный разговор, затеянный много. Увидав мое недоумевающее лицо, смутилась:
Я говорю об ответе на вашу телеграмму,.. Будет ли она к вечеру? Но телеграмма уже ждала нас: «Содержание телеграммы Сергею известно»...
Айседора медленно поднялась по лестнице. Увидав Ирму, пошепталась с ней, и обе склонились, как заговорщики, над листом бумаги. Вскоре Айседора, вопросительно глядя на меня, протянула составленную ими телеграмму:
«Москва, Есенину. Петровка, Богословский. Дом Бахрушина.
Получила телеграмму должно быть твоей прислуги Бениславской пишет чтобы письма телеграммы на Богословский больше не посылать разве переменил адрес прошу объяснить телеграммой очень люблю Изадора».
Много лет спустя, я узнал, что Есенин все же ответил на телеграмму Айседоры.
На листке бумаги карандашом он стал набрасывать ответ: «Я говорил еще в Париже, что в Россию уйду, ты меня озлобила, люблю тебя, но жить с тобой не буду, сейчас женат и счастлив, тебе желаю того же, Есенин».
Бениславская в своем дневнике писала, что Есенин дал ей прочитать эту телеграмму. Она заметила, что «если кончать, то лучше не упоминать о любви» и т.п. Есенин перевернул листок и на обороте написал синим карандашом.
«Я люблю другую, женат и счастлив...» и крупными печатными буквами подписал: «Есенин».
Я думал, что Айседора не получила этой телеграммы, потому что она не была отправлена, но к перепечатанному на машинке тексту Есенина была приклеена квитанция об отправке 13 октября в Ялту телеграммы стоимостью 439 р. 50 коп. (дензнаки тех дней)
Бениславская вспоминает также о том, как все смеялись над ее телеграммой к Дункан, но «такой вызывающий тон», пишет она, был совсем не в ее духе, все это было лишь « отпугивание и только...»
Когда Есенин был на Кавказе, он посылал Бениславской письмо за письмом, в которых делился с нею своими творческими планами, радостями, порой исповедовался, ругал себя за житейские промахи. Их большая переписка сохранилась. Приведу несколько выдержек из писем Есенина к Бениславской.
1. «Галя, милая! Очень болен и потому не могу Вам написать и рассказать, как живу в Батуме. Только просьбы и просьбы. Перепечатайте эти стихи и сдайте, куда хотите. Продавать мои книги можете, не спрашивая меня. Надеюсь на ваш вкус в составлении.
2. « Галя, голубушка. Спасибо за письмо, оно меня обрадовало. Дорогая, делайте все так, как найдете сами. Я слишком ушел в себя и ничего не знаю, что я написал вчера и что напишу завтра. Только одно во мне сейчас живет. Я чувствую себя просветленным, не надо мне этой глупой шутливой славы, не надо построчного успеха. Я понял, что такое поэзия.
В Галине Бениславской соединились неразрывно чувство возвышенной любви к поэту и чувство понимания его таланта. Именно поэтому она и решила посвятить себя издательским делам Есенина и заботе о нем и его близких, что, безусловно, позволило поэту сосредоточиться исключительно на творчестве. Сохранились письма, свидетельствующие о том, как глубоко был благодарен Есенин своему «ангелу-хранителю»:
«Галя, милая! Повторяю Вам, что Вы мне очень и очень дороги. Да и сами Вы знаете, что без Вашего участия в моей судьбе было бы очень много плачевного. Это гораздо лучше и больше, чем я чувствую к женщинам. Вы мне в жизни без этого настолько близки, что и выразить нельзя (из писем С. Есенина к Бениславской, 14 апреля 1924 года).
Друг Есенина, поэт - имажинист Вольф Эрлих, вспоминает, как восторженно поэт произносил в то время имя Бениславской:
«Вот ты сейчас и Галю увидишь! Она красивая!... Ну так вот! Галя - мой друг! Больше, чем друг! Галя - мой хранитель! Каждую услугу, оказанную Гале, ты оказываешь мне!»
Есенин многим был обязан Бениславской. В трудное для него время (1923 год), когда он, возвратившись из зарубежной поездки, решил разорвать брачные узы с американской танцовщицей Айседорой Дункан, когда образовалась глубокая пропасть между ним и имажинистами (Мариенгоф, Шершеневич) и поэту угрожал духовный вакуум, Галина Бениславская протянула ему руку дружбы. Есенин поселился в Брюсовском переулке в ее квартире (в которой, кстати, вскоре стали жить и его сестры - Екатерина и Александра, приехавшие в Москву). Здесь собирались друзья Есенина: поэты и писатели - Петр Орешин, Всеволод Иванов, Борис Пильняк, Василий Наседкин, частым гостем был Вольф Эрлих, бывал и Николай Клюев. Это скрашивало будни есенинской жизни, позволяло общаться с собратьями по перу: «Работается и пишется мне дьявольски хорошо» - читаем мы в одном из писем Есенина.
Обратимся снова к дневниковым записям Галины Бениславской 1926 года, опубликованным А. Г. Самусевичем:
«Когда Сергей Александрович переехал ко мне, ключи от всех рукописей и вообще от всех вещей дал мне, так как сам терял свои ключи, раздавал рукописи и фотографии, а что не раздавал, то у него тащили сами. Он же замечал пропажу, ворчал, ругался, но беречь, хранить и требовать обратно не умел. Насчет рукописей, писем и прочего сказал, чтобы по мере накопления все ненужное в данный момент передавать на хранение Сашке (Сахарову); - У него мой архив, у него много в Питере хранится. Я ему все отдаю».
«Дружба - что зимняя дорога. Сбиться в ней - пустяк», - писал впоследствии Вольф Эрлих - «Особенно ночью в разлуке. На Волге, как только лед окрепнет, выпадет снег и пробегут по нему первые розвальни, начинают ставить вешки. Ставят ровно, сажени на две одна от другой. Бывает - метель снегу нанесет, дорогу засыпет, вот тогда по вешкам и едут. Были у нас свои вешки. Ставила их Галина Артуровна Бениславская не на две сажени, пореже, но все-таки ставила. По ним-то и брели, вплоть до июня 25-го года...»
Но вернемся к стихотворению «Собаке Качалова»
Ты за меня лизни ей нежно руку
За все, в чем был и не был виноват.
Наверное, еще есть сомнения по поводу того, имеют ли прямое отношение эти строки стихотворения к Галине Бениславской. Поэтому продолжим исследование.
Из воспоминаний Ильи Шнейдера:
« Эта девушка, умная и глубокая, любила Есенина преданно и беззаветно. Есенин отвечал большим дружеским чувством.
Есенин встретился с Бениславской еще до знакомства с Дункан, но никогда не говорил нам о ней. Она же молча пережила весь роман и брак с Дункан и отъезд за границу». Как тут не вспомнить слова « Та, что всех безмолвней и грустней»...
Мне хочется также привести некоторые выдержки из дневника Бениславской, ведомого в те, тяжелые для нее времена:
Хотела бы знать, какой лгун сказал, что можно быть не ревнивым! Ей-богу, хотела бы посмотреть на этого идиота! Вот ерунда! Можно великолепно владеть собой, можно не подавать вида, больше того - можно разыгрывать счастливую, когда чувствуешь на самом деле, что ты - вторая; можно, наконец, даже себя обманывать, но все-таки, если любишь по-настоящему, - нельзя быть спокойной, когда любимый видит, чувствует другую. Иначе значит - мало любишь. Нельзя спокойно знать, что он кого-то предпочитает тебе, и не чувствовать боли от этого сознания. Как будто тонешь в этом чувстве. Я знаю одно, - глупости и выходок я не сделаю, а что тону и, захлебываясь, хочу выпутаться, это для меня ясно совсем. И если бы, кроме меня, была еще, это ничего. Если на то - очень, очень хорошо, но т.к. она передо мной... И все же буду любить, буду кроткой и преданной, несмотря ни на какие страдания и унижения.
Книга юности закрыта,
Вся, увы, уж прочтена.
И окончилась навеки
Ясной радости весна...
Да, уж закрылась еще в том году, а я, непонятливая, сейчас это увидела! Знаю, все силы надо направить на то, чтобы не хотелось ее читать опять и опять, снова и снова, но знаю, буду любить еще и еще, не один раз загорится кровь, но так, так я никого не буду любить, всем существом, ничего не оставив для себя, а все отдавая. И никогда не пожалею, что так было, хотя чаще было больно, чем хорошо, но «радость - страдание - это одно», и все же было хорошо, было счастье; за него я благодарна, хоть невольно и хочется повторить:
Юность, юность! Как майская ночь
Отзвенела ты черемухой степной в провинции
Боже мой! Неужели пришла пора?
Оказалось...казалось еще вчера...
Дорогие мои... дорогие...хор-рошие...
И когда я поборю все в себе, все же останется теплое и самое хорошее во мне - к нему. Ведь смешно, а когда Политехнический вызывает, гремит; «Есенин» - у меня счастливая гордость, как будто меня.
А как опустошенно все внутри, нет ведь и не найдешь ничего равного, чем можно все опустошенное заполнить.
Мое отношение к жизни и ко всему преобразилось, именно преобразилось. Вот я поняла, что в жизни не один Есенин, что его можно и надо любить, как главное, но любить именно бескорыстно, не жадной любовью, требующей чего-то от него, а так, как вот любишь лес, не требуя, чтобы лес жил, сообразуясь со мной, или он был там, где я.
Если я хочу быть не девушкой, если во мне заговорило мое женское, даже, если оно проснулось, благодаря ему, то надо же быть искренней до конца, а не на словах только признавать, что это не дает мне никаких прав. Если же, несмотря на все, я внутри страдаю, значит, я хочу иметь эти права. Неужели же это стремление к ним и есть любовь? Иногда мне кажется, что да. .. .Я часто раньше думала - не есть ли наибольшее доказательство моей любви победа над физической потребностью; мне казалось, что, сохранив «физическую невинность», я принесу самую трудную жертву любви к Е/сенину/. Никого, кроме него. Но не было бы это одновременно доказательством того, что я ждала и что этим вызвано мое отношение, моя преданность именно этой искусственной верности.... А если я хочу быть женщиной, то никто не смеет мне запретить или упрекнуть меня в этом! (Его слова). ...Пожара уже нет, есть ровное пламя. И не вина Е/сенина/, если я среди окружающих не вижу людей, все мне скучны, он тут не причем. Я вспоминаю, когда я «изменяла» /ему/ с И, и мне ужасно смешно. Разве можно изменить человеку, которого «любишь, больше, чем себя?» И я «изменяла» с горькой злостью на /Есенина/ и малейшее движение чувственности старалась раздувать в себе, правда, к этому примешивалось любопытство...»
«Есенин никогда не кривил душой. Любя и ценя Галину как редчайшего своего друга, он в то же время в марте 1925 года, когда, казалось, ничто не угрожало их дружбе-любви, написал ей короткое письмо: « Милая Галя! Вы мне близки как друг, но я нисколько не люблю Вас как женщину» - писал И. Шнейдер. Он продолжал: « Это был тяжелый удар, но, тем не менее, Бениславская не покидала его и заботилась о нем. Только, когда после ее телеграммы в Ялту, приведшей к разрыву между Дункан и Есениным, прошло два года, женитьба Есенина на внучке Льва Николаевича Толстого Софье Андреевне Толстой заставила Бениславскую отойти от него. Этот уход друга Есенин воспринял тяжело».
Безусловно, разрыв с Бениславской не мог не сказаться на состоянии души С. Есенина. Были сломаны «вешки», о которых писал Вольф Эрлих, а новые найти было далеко не просто. Наверное, грустя о дружбе с Галиной Артуровной, Есенин писал:
Я помню, любимая, помню
Сиянье твоих волос.
Не радостно и не легко, мне
Покинуть тебя довелось.
Я помню осенние ночи,
Березовый шорох теней,
Пусть дни тогда были короче,
Луна нам светила длинней.
Я помню, ты мне говорила:
«Пройдут голубые года,
И ты позабудешь, мой милый,
С другою меня навсегда».
Сегодня цветущая липа
Напомнила чувством опять,
Как нежно тогда я сыпал
Цветы на кудрявую прядь.
И сердце, остыть не готовясь
И грустно другую любя,
Как будто любимую повесть
С другой вспоминает тебя.
1925г.
Брак с С.А. Толстой не был для Есенина счастливым.
« В один из таких дней тоски», - вспоминает Софья Виноградская
- « он пришел прощаться. Было лето 1925года. Лицо его было скомканное, он часто поглаживал волосы, и большая внутренняя боль глядела из глаз.
Сергей Александрович, что с вами, отчего вы такой?
Да, знаете, живу с нелюбимой. Зачем вы женились?
Ну-у-у! Зачем? Да назло, вышло так. Ушел от Гали, а идти некуда.
В декабре 1925года произошла трагедия в гостинице «Англетер». За день до гибели Есенин подарил Вольфу Эрлиху известное стихотворение, последнее стихотворение, написанное поэтом.
До свиданья, друг мой, до свиданья,
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.
До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
Не грусти и не печаль бровей, -
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.
1925г.
24 декабря 1925года Есенин из Москвы приехал в Ленинград и остановился в гостинице «Англетер». 25, 26, 27 декабря он встречался со своими друзьями, многие бывали у него в номере.
Е. А. Устинова, жившая в этой гостинице, вспоминала, что днем 27 декабря она зашла в номер к Есенину: «Сергей Александрович начал жаловаться, что в этой «паршивой» гостинице даже чернил нет, и ему пришлось писать сегодня кровью. Скоро пришел поэт Эрлих. Сергей Александрович подошел к столу, вырвал из блокнота утром написанное стихотворение и сунул Эрлиху во внутренний карман пиджака. Эрлих потянулся рукой за листком, но Есенин его остановил; «потом прочтешь, не надо!» («Воспоминания» стр.470).
В. Эрлих вспоминает: «Часам к восьми и я поднялся уходить. Простились. С Невского я вернулся вторично: забыл портфель... Есенин сидел у стола спокойный, без пиджака, накинув шубу, и просматривал старые стихи. На столе лежала развернутая папка. Простились вторично. («Воспоминания» стр.466).
Почему Есенин вручил свое стихотворение, поэтическое
откровение Эрлиху? Не потому ли, сто был уверен, что тот покажет его Галине Бениславской (ведь именно Эрлиху поэт так возвышенно говорил о той, «что всех безмолвней и грустней»). Быть может, именно ей и посвящено последнее стихотворение Сергея Есенина.
Кстати, прощаясь с Шаганэ Тертерян (Тальян), Есенин писал:
До свиданья, пери, до свиданья,
Пусть не смог я двери отпереть
Ты дала красивое страданье,
Про тебя на родине мне петь.
До свиданья, пери, до свиданья.
Стихотворение « В Хороссане есть такие двери...» 1925г. Есть какие-то общие мотивы, и они вызывают прежние ассоциации.
Круг исследования почти замкнулся. Последняя строка стихотворения «Собаке Качалова» («За все в чем был и не был виноват») выражает тревожное чувство, не покидавшее Есенина, пожалуй, до последнего дня его жизни.
Из воспоминаний И. Шнейдера:
«Галина Бениславская почти через год после смерти поэта- 3 декабря 1926 года- покончила жизнь самоубийством на могиле Есенина и завещала похоронить ее рядом с ним.
Она оставила на могиле Есенина две записки. Одна - простая открытка: « 3 декабря 1926 года. Самоубилась здесь, хотя и знаю, что после этого еще больше собак будут вешать на Есенина... Но и ему, и мне это все равно. В этой могиле для меня все самое дорогое...» По-видимому, Галина пришла на могилу еще днем. У нее был револьвер, финка и коробка папирос «Мозаика». Она выкурила всю коробку и, когда стемнело, отломила крышку коробки и написала на ней: « Если финка после выстрела будет воткнута в могилу, значит, даже тогда не жалела. Если жаль - заброшу ее далеко». В темноте она дописала еще одну кривую строчку: «I осечка». Было еще несколько осечек, и лишь на шестой раз - прозвучал выстрел. Пуля попала в сердце...»
Послесловие I
Я посетила музей Сергея Есенина, тот, что на Большом Строченовском переулке. Должна сказать, что там почти нет материала по Бепиславской, да и экскурсовод ничего не добавила к тому, что я нашла об этой женщине. Но именно там, в музее, я увидела запись небольшого фильма, где известная актриса читает дневники Бениславской.
Они дополнили мое представление о том таинственном образе, который представлен в поэтических новеллах Есенина.
Я поняла, насколько сильно виноват был Есенин перед Галиной. В ее словах - огромная любовь к поэту, желание помочь ему, поддержать в последние годы жизни, проведенные в основном в кабаках, пьянстве, скандалах. Но в то же время я услышала о глубокой душевной боли, о огромной обиде, которая накопилась в измученной душе этой женщины.
Признаюсь, мне хотелось сказать Сергею Есенину: " Уважаемый Сергей Александрович! Если Вы никогда не любили Бениславскую как женщину, зачем давали надежду, возвращались к ней. Это нечестно, ведь для нее Вы были всем: Родиной, матерью и отцом, другом, любимым - всем".
Во время экскурсии я увидела комнату, в которой некоторое время жил великий поэт.
Послесловие 2
На Ваганьковском кладбище поздняя осень. На могиле Есенина охапки живых цветов. И один цветок, всего один, на маленьком сундучке - постаменте, под которым лежит героиня моего рассказа, главное лицо моего исследования - Галина Артуровна Бениславская.
Я смотрю на эти два памятника и вспоминаю строки стихотворения "Ваганьково", написанное моим учителем литературы Владимировой А.В:
Там в каждый будний день и в воскресенье
Закат свечою яркою горит.
И с высоты своей Сергей Есенин
С Галиной Бениславской говорит.
Да, думаю я, наверное их души разговаривают друг с другом в долгие зимние вечера. Она любила, Он не любил. Разве это важно теперь?
Вы правы, Достоевский, ведь действительно "человек есть тайна"./
Эдуард Асадов
«Дай, Джек, на счастье лапу мне»
Этой знаменитой, чуть измененной строкой частенько приветствую я Джека - моего давнишнего и задушевного приятеля, впрочем, теперь даже, может быть, уже и друга.
Никакой прославленной родословной у него нет. Джек - откровенная помесь чистокровной лайки с плебейской дворнягой. Но смотреть на него свысока было бы просто неприлично. С полной убежденностью говорю, что ни красотой, ни редким собачьим обаянием Джек абсолютно не уступил бы знаменитому качаловскому Джиму. А что до доброты и смышлености, то, честное слово, еще не известно, кому бы пришлось отдать пальму первенства!
Всякий раз, увидев меня на прогулке, Джек на мгновение замирает, затем, радостно взвизгнув, кидает вперед свое короткое, сплетенное из упругих мышц тело. И вот уже черной торпедой летит он вдоль улицы, почти не касаясь земли, все больше и больше набирая скорость. Метра за два до меня он делает толчок и, пролетев по воздуху оставшееся расстояние, носом и передними лапами вонзается в мой живот. Вслед за этим начинается что-то вроде радостно-первобытной пляски. Джек крутится со скоростью небольшой динамомашины, подпрыгивает, ставит на меня передние лапы, совершает самые замысловатые пируэты, идущие порой вразрез с элементарными законами физики, и изо всех сил старается непременно лизнуть меня в нос. И если, невзирая на мои протесты, ему это иногда удается, то восторгу Джека не бывает границ. Мы действительно давние и преданные друзья. Началось же это все с одного морозного, очень памятного, но не слишком приятного для меня вечера.
Подмосковный поселок Переделкино состоит, в основном, из писательских дач. А в центре его, так сказать, средоточье литературной мысли - Дом творчества, основным отличием которого от домов отдыха является то, что тут не столько отдыхают, сколько работают. Правда, не все. Обширный лесной участок дома обнесен высоким забором. Радиально от дома в разных направлениях бегут асфальтированные дорожки. Одну из них несколько лет тому назад я и облюбовал для своих ежедневных прогулок. Дорожка эта от веранды катится по участку под старыми тополями и соснами мимо нескольких коттеджей до небольшой калиточки, выходящей на улицу Серафимовича. Весь путь - двести пять моих шагов. Примерно полтораста метров. Дорожку эту я изучил досконально. Знаю на ней каждую ямочку и бугорок и топаю из конца в конец так же уверенно и привычно, как по своей квартире. Заложу руки за спину и шагаю летом по асфальту, зимой по утоптанному снегу туда-обратно, туда-обратно… Воздух славный, хорошо. Маршрут не только изучен, но и прохронометрирован. Тринадцать раз туда и тринадцать обратно - ровно час. Часов можно не вынимать. Все точно.
Случай, о котором я хочу рассказать, произошел, если мне память не изменяет, в декабре 1975 года. После относительно теплых, пушистых белоснежных дней стали закручивать холода. Мороз, как молодое хорошее вино, с каждым днем все больше и больше набирал градусы. В тот день ртутный столбик термометра съежился от стужи до такой степени, что спрятал свое заиндевевшее темечко где-то под фиолетовой цифрой 23 и в нерешительности замер: опускаться еще ниже или восстать против Деда-мороза и непокорно поползти вверх? Однако вышеупомянутый дед шутить не собирался и к вечеру упрятал макушку столбика под отметку 25. Так сказать, знай наших! Характер у деда серьезный.
Впрочем, если говорить обо мне, то я на свой характер тоже не собираюсь пенять. Без всяких колебаний, как всегда, ровно в девятнадцать тридцать я вышел на свою ежедневную вечернюю прогулку. Воздух был настолько морозным и звонким, что поезд, стучавший по рельсам километрах в двух отсюда, катился, казалось, совсем рядом, в трех шагах от тропы. Ольха и березки так замерзли, что как-то по-старушечьи сгорбились от стужи, прижались друг к другу макушками и опустили на тропу свои бессильные заиндевелые руки. Только сосны стояли прямые, важные и сосредоточенные. Даже в мороз они о чем-то думали. Мне кажется, что сосны постоянно о чем-нибудь размышляют… Когда же мороз их особенно донимает, то они недовольно потрескивают и сыплют вниз серебристую пыль.
Надо сказать, что вечер был не только студеным, но и удивительно тихим. Тишина эта усиливалась еще и тем обстоятельством, что все обитатели Дома были в кино, так что в саду, кроме меня, не было ни души. Заложив руки за спину, как всегда, ровным шагом ходил я по тропе и сосредоточенно обдумывал сюжет одного моего будущего стихотворения. Снег от холода не скрипел, а как-то звонко и весело повизгивал под ногами. Думать это не мешало, наоборот, равномерные звуки рождали какой-то ритм, помогали словно бы чеканить слово. Помню, что сначала мне не удавалось ухватить что-то главное. Оно все время, как будто дразня, появлялось где-то, ну совсем рядом, но, как только я протягивал за ним мысленно руку, мгновенно растворялось в холодном мраке. Но вот что-то стало налаживаться. Мне удалось поймать, как за ниточку, кончик мысли, и клубок начал раскручиваться. Видимо, я настолько углубился в свои думы, что совершенно забыл обо всем окружающем. И, чего уж со мной никогда не бывало, перестал где-то в тайниках моего сознания контролировать свой маршрут.
Как я умудрился выйти за калитку и не заметить этого, до сих пор не могу понять. Спохватился я только тогда, когда вдруг совершенно подспудно почувствовал что-то неладное. Моя тропинка оказалась вдруг неожиданно непривычно длинной. Ни веранды, ни калитки по концам ее не было. Я прошел еще немного вперед и остановился. Под ногами была не узенькая, знакомая тропа, а разъезженный машинами широкий и ухабистый путь…
Стало совершенно ясно, что я пришел куда-то совсем не туда. Но куда? Вот этого-то я как раз и не знал. Вынул часы, нащупал в темноте стрелку: ровно двадцать один ноль-ноль. Положение и дурацкое и драматическое в одно и то же время. Для человека, который, так сказать, может без труда обозревать окрестности, уйти за две-три сотни шагов от калитки - просто-напросто мелочь и чепуха! Но вот человеку в моем положении, при двадцатипятиградусном морозе, оказаться поздним вечером, при полном безлюдье, вдали от знакомой тропы - это едва ли не то же самое, что парашютисту опуститься зимней ночью в незнакомом лесу.
Решил немного постоять на месте. Может быть, пройдет мимо какая-нибудь живая душа. Но никакая «душа» мимо не прошла, а моя начала все больше и больше остывать. Вскоре стоять на месте стало попросту невозможно. Идти? Но куда? Вокруг канавы, сугробы и какие-то заборы. Большинство дач в поселке зимой пустуют. На некоторых есть во дворах только здоровенные, полуодичавшие от холода и одиночества псы, которых раз в сутки, приехав из города, снабжают костями и остатками какой-нибудь каши и снова уезжают в тепло и цивилизацию. Попасть хотя бы случайно во двор такой дачи - не самый надежный способ продлить свои дни. И тем не менее предпринимать что-то надо.
Великий русский поэт и любимец женщин Сергей Есенин родился в 1895 году, 21 сентября по старому стилю. Что же так привлекало в нём противоположный пол? Во-первых, конечно же, неотразимая внешность. Во-вторых, его умение говорить. По отзывам современников, голос поэта просто завораживал. Он умел красиво беседовать не только с женщинами, но и с животными. Доказательство тому - стихотворение, которое посвятил Сергей Есенин собаке Качалова. Данное произведение он создал в 1925 году.
История написания шедевра
Действительно, в то время жил пёс по имени Джим в доме известного актёра Есенин дружил с артистом и часто бывал у него. Животные чувствуют хороших людей, так и Джим быстро полюбил поэта и привязался к нему. В свою очередь Есенин собаке Качалова часто приносил различные деликатесы. Так между человеком и псом быстро установились дружеские отношения. Однако произведение поэта не такое уж безмятежное. В нём можно найти печальный подтекст.
Есенин, «Собаке Качалова»: анализ первой половины стихотворения
В наше время, за поэтом вели наблюдение люди из комитета госбезопасности. Он это чувствовал, ничего хорошего такое внимание властей поэту не сулило. Его печальное душевное состояние можно объяснить и размолвкой с главной любовью жизни - Айседорой Дункан. Может быть, поэтому Есенин начинает произведение с того, что предлагает псу вместе полаять на луну. Кажется, что поэт должен веселиться в тёплой обстановке, ведь он пришёл к своему другу. Но Сергей изливает свою душу псу. Он говорит животному, что тот не знает жизни. Видимо, в это время у знаменитого красавца было очень тоскливо на душе, раз он с негативом отзывается о жизни. Вот Есенин собаке Качалова и изливает душу.
Анализ второй половины произведения
Подтверждение этим словам можно найти и в последующих строчках, они всё больше убеждают читателя в том, что причина подавленного состояния поэта в то время - женщина. Как раз накануне 1925 года Есенин познакомился в городе Батуми с Шаганэ Тальян - армянской учительницей. В том, что женщина ему действительно нравилась, можно убедиться, прочитав стихотворение «Шагане ты моя, Шагане». К моменту написания стихотворения, адресованного Джиму, поэт расстался с Тальян. Однако она опровергала слухи об их бурном романе и утверждала, что между ними была только дружба. Есенин был довольно влюбчив, поэтому наиболее вероятна версия о том, что их связывала любовь.
Заключительные строки
Как бы то ни было, последние строки произведения красноречиво расскажут о печальной любви, которая послужила поводом к написанию стиха. Но сначала поэт хвалит пса за то, что он красив по собачьим меркам. Есенин пишет о бархатистой шерстке животного, которую так приятно гладить. И это норовят сделать все, кто приходит в дом к великому актёру. И далее продолжает описание достоинств Джима стихотворение Есенина. Собаке Качалова он говорит, что тот доверчив, что у него открытая душа. Можно предположить, что поэт, описывая Джима, приписал ему и свои черты. Он был таким же открытым, простым, привык доверять людям.
О, эта любовь, заставляющая радоваться и страдать
В конце спрашивает у своего четвероногого друга, не заходила ли к ним в гости та, которая всех грустней и безмолвней? Ведь Джим лицезрел много гостей, мог видеть и её. Поэт спрашивает это с надеждой. Чувствуется, что он тяжело переживает женщиной. Можно выдвинуть ещё одно предположение: поэт страдал в это время от Но эта версия кажется совсем неправдоподобной. Ведь у этого мужчины было много женщин, он умел их влюбить в себя. Его обожала даже личный секретарь - Галина Бениславская. Она любила Есенина долгие годы, готова была делить его с другими женщинами, лишь бы не потерять. После того как поэт умер, секретарь не смогла этого пережить. Она пошла к нему на могилу, оставила записку с просьбой похоронить рядом со своим кумиром, после чего застрелилась.
Поэтому версия о том, что стихотворение, которое написал Есенин собаке Качалова, было создано под гнётом неразделённой любви, несостоятельно.
Кто же всё-таки та муза?
Во время написания данного произведения поэт формально был несвободен, в то время его связывали узы брака с Софьей Толстой, но он не любил эту женщину, и этот союз очень тяготил поэта.
Так попробуем все же понять, кому было посвящено стихотворение. На тот момент Есенин расстался с Айседорой Дункан. Она была на два десятилетия старше поэта. К тому же он очень любил свою родину, а потому уехал от Дункан в Россию. Скорее всего, чтобы покаяться перед написал своё произведение Есенин. Собаки Качалова стих слушали внимательно, вернее - одна собака - Джим. Перед ней покаялся поэт, так как обидел Галину, сказав женщине, что они могут быть только друзьями, тем и закончив их роман. Ведь она настолько любила своего кумира, что не смогла пережить его кончину. Как бы предчувствуя это, мужчина просит у неё за всё прощения.
Как известно любому любителю творчества Сергея Александровича Есенина, он был любимцем у женщин. И это обстоятельство очень сильно влияло на его жизнь. У многих современных критиков возникает вопрос: «Что же так привлекало в Есенине противоположный пол?». И на это тоже есть определенные ответы…Первым делом хотелось бы отметить его изысканную и неотразимую внешность, которая привлекала и притягивала женщин. Не менее важная причина – это умение вести разговор. Как ранее писали современники Есенина в своих очерках, голос поэта способен был завораживать и притягивать к себе девушек.
Сергей мог создать притягательную беседу не только с противоположным полом. Выросший в деревне, поэт без труда находил общий язык и с домашними питомцами. Наиболее ярким примером такого общения является стихотворение, которое он посвятил собаке Качалова. Создано данное произведение в 1925 году, когда писатель был в самом расцвете сил и уже имел жизненный опыт.
Дай, Джим, на счастье лапу мне,
Такую лапу не видал я сроду.
Давай с тобой полаем при луне
На тихую, бесшумную погоду.
Дай, Джим, на счастье лапу мне.
Пожалуйста, голубчик, не лижись.
Пойми со мной хоть самое простое.
Ведь ты не знаешь, что такое жизнь,
Не знаешь ты, что жить на свете стоит.
Хозяин твой и мил и знаменит,
И у него гостей бывает в доме много,
И каждый, улыбаясь, норовит
Тебя по шерсти бархатной потрогать.
Ты по-собачьи дьявольски красив,
С такою милою доверчивой приятцей.
И, никого ни капли не спросив,
Как пьяный друг, ты лезешь целоваться.
Мой милый Джим, среди твоих гостей
Так много всяких и невсяких было.
Но та, что всех безмолвней и грустней,
Сюда случайно вдруг не заходила?
Она придет, даю тебе поруку.
И без меня, в ее уставясь взгляд,
Ты за меня лизни ей нежно руку
За все, в чем был и не был виноват.
Чем интересна история создания творения «Собаке Качалова»?
В произведении написана истинная правда. Да, на самом деле существовала такая собака в то время, и звали ее Джим. Жила она в доме известного на то время актера Василия Ивановича Качалова, которого знали практически во всем мире за его театральное мастерство.Сергей Есенин был в дружеских отношениях с актером и часто посещал его дом. Следует отметить, что домашние питомцы всегда чувствуют доброжелательность, исходящую от хороших людей. Именно поэтому собака очень быстро полюбила приходящего гостя и сильно привязалась к нему.
Домашний питомец с нетерпением ждал очередной встречи с Есениным, а поэт, в свою очередь, всегда приносил псу разнообразные деликатесы. Именно так и появились дружественные связи не только с хозяином дома, но и с его псом.
Следует также отметить, что произведение, созданное Сергеем Есениным и посвященное собаке не такое уж и нежное, как кажется на первый взгляд. В стихотворении прослеживается печальный подтекст.
Особенности первой части стихотворения «Собаке Качалова»
Как стало уже известно спустя долгие годы, за поэтом Сергеем Есениным в то время следили государственные службы. Он это понимал и чувствовал, поэт знал, что такое отношение к нему властей ничем хорошим не закончится. Это навевало грусть и определенную несуразность.Душевное состояние в годы создания произведения также было навеяно печальными нотами из-за разрыва с Айседорой Дункан, которая была важным человеком в его жизни.
Возможно, именно эти события и повлияли на то, что начало произведения о псе начинается весьма строго. В сюжете автор предлагает собаке вместе с ним повыть на луну.
С первого взгляда читателю должно было показаться, что Есенин обязан быть веселым и жизнерадостным, ведь он оказался в теплой обстановке дома у своего друга. Вместо этого, речь идёт о житейских сложностях, и автор начинает изливать собаке свою душу. Он объясняет псу, что тот совсем не знает настоящей жизни.
Эти особенности указывают на то, что у именитого красавца того времени в момент написания произведения было очень тоскливо на душе. Уже с первых строк отслеживается печальный негатив, и нет никакого намека на позитивные эмоции.
Особенности второй части стихотворения «Собаке Качалова»
Стихотворение практически полностью пронизано грустью и сожалением. Подтверждение того, что именно женщина является виновницей его грустного состояния находится в последних строчках произведения. Строфы своеобразно убеждают читателя, что причина подавленного душевного состояния, в его отношениях с какой-то девушкой.Следует отметить, что накануне написания стихотворения, в 25-м году прошлого столетия, автор познакомился с армянской учительницей. Произошло это в городе Батуми и звали ее Шаганэ Тальян. То, что девушка запала поэту в душу, подтверждается посвященными именно ей строками. Ранее Есенин написал произведение – «Шагане ты моя, Шагане». Но вероятность того, что это о ней грустит поэт, старалась развеять сама Шагане, когда заявляла, что у них с Сергеем никогда не было романа.
В момент написания произведения «Собаке Качалова» Сергей Есенин уже расстался с девушкой. Женщина же, на всю Россию опровергла его слова, что якобы у них был роман. Она сказала, что у них были лишь дружеские отношения. Следует отметить, что натура Есенина была весьма влюбчивой, поэтому многие биографы считают, что версию про дружбу можно отбросить.
Чем интересны заключительные строки произведения?
Как бы ни было на самом деле, последние строки произведения «Собаке Качалова» наиболее полно и красочно рассказывают о том, что именно печальная любовь была причиной создания стихотворения. Отношения, возможно и безответные, послужили поводом для создания шедевра.В сюжете, точнее, в его заключении, Есенин хвалит пса, говоря, что он красив, и особое внимание уделяет его шерсти, которая бархатистая и ее весьма приятно гладить. Автор также отмечает, что красота собаки привлекает всех, кто приходит в гости к Качалову, каждый желает погладить домашнего питомца.
В произведении имеется описание многих достоинств животного, которые красиво расписаны Есениным. Здесь же автор описывает и самого себя, говорит, что якобы сам доверчив и имеет открытую душу. Эти своеобразные качества совмещены с качествами присущими и собаке, поэтому создается ощущение, что автор хотел показать определенное сходство животного и человека.
В последних строках произведения поэт начинает задавать вопросы домашнему питомцу. Он интересуется у него, посещала ли их дом та женщина, которая обычно грустна и безмолвна. По мнению автора, хотя пес Джим за свой век видел многих гостей, эту женщину он не мог не запомнить.
При формировании вопроса отслеживается своеобразная надежда. Читатель сразу же чувствует, что расставание с молодой девушкой привело поэта к душевному расстройству.
Некоторые критики приводят в качестве примера и иное развитие событий. Возможно, Сергей Есенин в то время сильно страдал от неразделенной любви. Данная версия считается неправдоподобной, ведь он считался весьма популярным среди противоположного пола и с легкостью мог влюбить в себя любую.
Следует отметить, что симпатию к Есенину проявляла даже его литературная секретарша, которую звали Галиной Бениславской. Эта женщина любила поэта на протяжении долгих лет, и готова была делить его с другими женщинами, главное, чтобы он всегда был возле нее. Она боялась потерять Есенина.
Даже после того, как поэт умер, она не смогла пережить потерю. Женщина отправилась на кладбище, где был похоронен молодой поэт, оставила записку, в которой писалось о том, что Галина просит похоронить ее возле него. После чего застрелилась.
Исходя из вышесказанного, можно сделать логический вывод, что версия критиков о неразделенной любви – это полный бред.
Кто же все-таки был музой для поэта?
Следует также отметить, что в то время, когда писалось стихотворение, официально Сергей Есенин не был свободен. Он был связан узами брака с Софьей Толстой. Данное соединение тяготило поэта, так как в отношении к ней он не испытывал никаких особенных чувств.Так что же сподвигло к тому, что тематика стихотворения сложилась именно в такой духовной направленности? Как видно из вышесказанного, причин этому могло быть несколько. На момент создания произведения он расстался со своей женой – Айседорой Дункан. Сергей Есенин очень сильно любил свою родину, и не смог приспособиться к жизни танцовщицы. Он принял решение оставить Дункан и уехать в Россию.
Следует отметить, что стихотворение «Собаке Качалова» слушал внимательно и сам пес Джим. Перед ним автор каялся в своих совершённых делах. Он рассказывал псу, как обижал некоторых женщин, которые проявляли чувства к нему.
Вероятно, Сергей Александрович сделал собирательный образ любимой женщины, но именно этот стих стал очень известным благодаря той искренности и трогательности, которые поэт вложил в лирические строки.
Творчество Сергея Есенина, неповторимо яркое и глубокое, ныне прочно вошло в нашу литературу и пользуется огромным успехом у многочисленного читателя. Стихи поэта полны сердечной теплоты и искренности, страстной любви к беспредельным просторам родных полей, "неисчерпаемую печаль" которых умел он так эмоционально и так звонко передать.
Собаке Качалова
Дай, Джим, на счастье лапу мне,
Такую лапу не видал я сроду.
Давай с тобой полаем при луне
На тихую, бесшумную погоду.
Дай, Джим, на счастье лапу мне.
Пожалуйста, голубчик, не лижись.
Пойми со мной хоть самое простое.
Ведь ты не знаешь, что такое жизнь,
Не знаешь ты, что жить на свете стоит.
Хозяин твой и мил и знаменит,
И у него гостей бывает в доме много,
И каждый, улыбаясь, норовит
Тебя по шерсти бархатной потрогать.
Ты по-собачьи дьявольски красив,
С такою милою доверчивой приятцей.
И, никого ни капли не спросив,
Как пьяный друг, ты лезешь целоваться.
Мой милый Джим, среди твоих гостей
Так много всяких и невсяких было.
Но та, что всех безмолвней и грустней,
Сюда случайно вдруг не заходила?
Она придет, даю тебе поруку.
И без меня, в ее уставясь взгляд,
Ты за меня лизни ей нежно руку
За все, в чем был и не был виноват.
Читает В.Яхонтов
Есенин Сергей Александрович (1895-1925)
Есенин! Золотое имя. Убитый отрок. Гений земли Русской! Никто еще из Поэтов, приходивших в этот мир, не обладал такой духовной силой, чарующей, всевластной, захватывающей душу детской открытостью, нравственной чистотой, глубинной болью-любовью к Отечеству! Над его стихами столько пролито слёз, столько людских душ сочувствовало и сопереживало каждой Есенинской строке, что если бы это было подсчитано – поэзия Есенина перевесила бы любую и намного! Но этот способ оценки землянам недоступен. Хотя с Парнаса можно бы углядеть – никого еще так не любил народ! Со стихами Есенина шли в бой в Отечественную, за его стихи – шли на Соловки, его поэзия волновала души, как ничья иная… Один Господь знает про эту святую любовь народа к сыну своему. Портрет Есенина втискивают в настенные семейные рамки фотографий, ставят на божницу наравне с иконами…
И ни одного Поэта в России еще не истребляли и не запрещали с таким остервенением и упорством, как Есенина! И запрещали, и замалчивали, и принижали в достоинстве, и грязью обливали – и делают это до сих пор. Невозможно понять – почему?
Время показало: чем выше Поэзия своей тайной светлостью – тем озлобленней завистники-неудачники, и тем больше подражателей.
Еще об одном великом Божьем даре Есенина – читал свои стихи так же неповторимо, как создавал. Они так звучали в его душе! Оставалось лишь произнести. Все бывали потрясены его чтением. Заметьте, великие Поэты всегда умели неповторимо и наизусть читать свои стихи – Пушкин и Лермонтов… Блок и Гумилёв… Есенин и Клюев…Цветаева и Мандельштам… Так что, юные господа, стихотворец мямлящий свои строки по бумажке со сцены – не Поэт, а любитель… Поэт может многое не уметь в своей жизни, но только не это!
Последнее стихотворение «До свиданья, друг мой, до свиданья…» – еще одна тайна Поэта. В этом же 1925 году есть другие строки: «Не знаешь ты, что жить на свете стоит!»
Да, в пустынных городских переулках к легкой Есенинской походке прислушивались не только бездомные собаки, «братья меньшие», но и большие недруги.
Мы должны знать истинную правду и не забывать, как по-детски запрокинулась его золотая голова… И снова слышится его последний выхрип:
«Дорогие мои, хор-рошие…»